В Центре Барышникова в Нью-Йорке сыграли «Вишневый сад». Режиссер Игорь Голяк, давно живущий в США, обратился к Чехову еще во время пандемии, тогда же вместе со своей женой, актрисой Джессикой Хект (Jessica Hecht), они стали экспериментировать со спектаклями в Zoom. Новая американская версия спектакля называется просто «The Orchard» («Сад»).
В спектакле играет и сам Михаил Барышников, который редко выходит на сцену, тем более, редко играет на английском. Его Фирс в спектакле переходит с русского на английский. Спектакль проходит одновременно в онлайн и офлайн формате, но при этом слегка разнится в плане визуального и концептуального решения. В онлайн версии спектакля Барышников появляется еще и в образе самого Чехова (при этом он действительно становится невероятно на него похож), цитируя на русском выдержки из его дневников. В самом начале у онлайн зрителей была возможность побродить по лабиринтам имения (хотя визуально это скорее напоминало бродилку в онлайн-игре), которое вот-вот выставят на продажу. А в середине спектакля нам было предложено делать свои ставки и побороться за NFT «Вишневого сада». Но видимо, создатели слишком усложнили цифровую версию, поэтому на первом показе видео периодически вылетало, тормозило и зависало. У каждого онлайн зрителя была возможность во время спектакля общаться в чате. Забавно было временами читать в зрительском чате сообщения о чудесной музыке или красивой мизансцене в тот момент, когда полностью исчезал звук, а вместо изображения был чёрный экран.
Возможно, из-за всех этих сбоев какого-то целостного впечатления не сложилось. Но есть три момента, которые все-таки хотелось отметить.
1. Почему-то актерскую игру вообще было сложно воспринимать: смотреть, как актеры корчатся, что-то изображая, даже если это получалось неплохо, все равно было странно. Но при этом в какой-то момент актер, играющий роль Ермолая Лопахина (Nael Nacer), вдруг произносит долгий и пронзительный монолог на французском языке. Титров нет, и о чем он говорит, можно только догадываться (похоже, этого монолога нет у Чехова). Но это и не обязательно: его эмоциональность врезается в память.
2. Действие спектакля происходит где-то на другой планете. Временами на видеопроекции мы видим Сатурн, Юпитер, другие звезды. А иногда вместо этого, там появляются фотографии зрителей, которые смотрят спектакль онлайн (когда мы регистрировались в самом начале, нас просили сделать быстрое фото на фронтальную камеру). По середине сцены— гигантская щупальца или рука робота. Она следит за героями, подсвечивает их, снимает и выводит изображение на большой экран. Шарлота держит в руках и поглаживает робота-собаку. А вокруг все синее, даже не кляйновски-синее, а более кислотное, космическое. Опавшие листья, скамейки, лошадка-качалка, растения в горшках — все стерильного синего цвета. Иногда на всю сцену высвечиваются голограммы Раневской. Как некий призрак она говорит о своем прошлом, размышляет о будущем. При этом реальная Раневская в этот момент также присутствует на сцене, слушая себя же.
Потом раздается жуткий грохот (может быть, это и есть звук лопнувшей струны?). Все пугаются, собираются вокруг робота-щупальцы. На сцену выходит огромный мужчина в круглом шлеме. Российский зритель не может не увидеть в нем «космонавта», от которых мы привыкли убегать на митингах. Он и туда, в космос, за нами добрался, «чинить порядок». Герои жмутся, скулят от страха, а закрывает всех маленький Фирс, который пытается что-то «космонавту» возразить.
Фото из спектакля “Сад”. Михаил Барышников играет Фирса. Фото с сайта Центра Михаила Барышникова в Нью-Йорке
3. Вечный студент Петя в спектакле немой, он активно жестикулирует, но его никто не понимает. В сцене, когда он остается наедине с Аней и начинает рассказывать ей про ее предков-крепостных, та, конечно, ничего не понимая, трактует это как эмоциональное и долгожданное признание в любви. Петя все отчаяннее пытается донести свою мысль, но это бесполезно. Аня тотально не слышит его, и не видит ¬– только проекцию своих желаний. Собственно, примерно такое же впечатление и остается после спектакля. Глухота и разобщенность чеховских персонажей (каждый в его пьесе находится в своем внутреннем диалоге и по сути ведет разговоры с самими собой, не реагируя и не понимая, что говорят другие) превращается во вселенскую. Герои как будто по привычке все также одевают платья а-ля конец 19-го века, не замечая, что вокруг уже далёкое прошлое. Оказавшись в пустоте, одни, на неизвестной планете, герои растеряны, и каждый «поет» про свое, как заведенный.
Можно бы пересмотреть запись, наверняка, все технические проблемы, бывшие во время онлайн-трансляции, уже исправили. Но может, не стоит пересматривать – пусть картинка в памяти так и останется сбивчивой, а изображение отстает от звука, ведь и чеховские герои не всегда успевали за своим временем.
Источник: oteatre.info
